Сидит, головой качает, смеется так по-дельфиньи, и снова кто-то незаслуженно и глупо осмеян. Как эта, с позволения сказать, девушка с шарнирной, как у автомобильного мопса, шеей и логикой без логики, может стать человеком важным? Пусть это временное положение, пусть через несколько месяцев она его лишится, но как?
А впрочем, по порядку. Тошно описывать эти приевшиеся лица, но нужно ввести в курс дела. Мнение мое субъективно, но Одином клянусь не лгать. Мне часто не верят в таких рассказах.
Ну вот она, девушка: котелок обросшей стрижки волос, забывших натуральный цвет (бедняги, их такой дрянной краской мазали); лицо квадратное, подбородок обрубает его, сплюснывает; неумело нарисованные брови, нос картошкой, глубоко и далеко друг от друга посажены маленькие поросячьи глазки, обильно задрапированные краской. Ее лицо умеет быть приятным. Иногда, по странной логике, оно включает лучистость, а язык мелет дикую ложь, политую сиропом лести. Все знают, какая она, но она льет и льет мед в уши... Ей 15, она ниже меня, плотно сбитая, даже полновата, массивна. Ее внешность, поведение сотни раз выдавали ее за 18-20 летнюю. Это, конечно, не преступление. Преступление - это ее характер, нутро. Но здесь мои слова не могут составиться во что-то выразительнее простого слова "быдло". Да, именно так. Типичная, абсолютно типичная, гоп-быдло-мадам. Шея на шарнире выдвигается по-гусиному, руки раздвинуты, прокуренный бас льет несуразицу о том, какая я шмара, и сколько я плохого делала, сколько говорила про их гадости учителям. Ложь и правда в одном потоке. И добить, добить меня, вякнуть о самой больной червоточине, которую они не знали, а я забыла. И болит не от нее, а от них, от этих пустых лиц гопоты, считающей меня своим плевком.
Не буду себя жалеть. Ни к чему это. Вернемся к ней.
Вот вам сцена: ей нужно удрать с дежурства и классного часа, нам всем - раздать мальчикам подарки. Я говорю учителю, что у нас классный час. Автобус для всех жителей соседнего поселка заказан. Тихое бормотание под нос. Я слышу в нем, что я сука и мне выбьют линзы...
Выхожу к доске. С первой парты меня сверлят поросячьи глазки, а рот продолжает лить глупые полувнятные шутки. Возвращаюсь к своему месту, опустив глаза, иду мимо ее парты. Бух со всей мочи по ноге твердым кроссовком. Со злостью, с остервенением. Но мне, закаленной падениями с велосипеда, а может по другой причине, не больно. Оборачиваюсь. Снизу вверх на меня злым смехом смотрят глаза и тонкий голосок, который обычно используется для лести, произносит:
- Ой, я случайно.
Я видела эту ногу, я смотрела на нее. Да и без этого, разве можно поверить этому сладкому тону, которым сменился подавленный дельфиний смех?
- Оль, я так тебе верю!- говорю, саркастически всплеснув руками.
И на меня ураган с шарнирной шеи:
- Чёёёё???
Шея вперед, руки в сторону, сладкая мимика уступила место квадратному злому лицу и выдвижному, тоже, видимо, шарнирному, подбородку.
- Да ты щас за дверь выйдешь, линзы тебе поотшибаю!
Линзы отшибу, линзы отшибу... И чего все к моим очкам прицепились? Прийти для профилактики без них в школу? Пусть вспомнят, что я и без них вижу сносно. Забыли уже за год...
- Актерское мастерство на уровне.
Сажусь. Что-то еще льется, льется, но рядом учитель. Так что смерть моя свершится на перемене. Хихиканье одноклассников в подтверждение.
Оля оправдывается перед учительницей русского языка:
- А че она всех сдает, блин???
Тебе-то что, спрашивается? Можешь идти. И уйдешь же. Как же ты пешочком до дома может идти?
Я молчу. Пусть перебесится. Столько раз уже вот так, ни за что, мне грозили "смертью". Она вполне могла бы завалить меня и избить ногами. Но еще не доходило. Хотя, по ее зову прибежали бы даже на мою незначительную и беззащитную персону ее дружки. Мне не страшно. Первый раунд - угрозы. Или один на один. Хоть оторвусь, в глаз ей дам, если придется. Выход эмоций, порыв...
Но она уходит. Убегает на автобус, сказав, что за нее продежурит другой.
Подарки розданы. Дельфиний смех в голове тухнет. Я вспоминаю о приятном и тоже спешно нужном, бегу опрашивать учителей о любимых цветах. Чудесно держать интригу.
А завтра... Завтра начнутся разборки. Держу пари, вспомнят начальные классы. А человек, утверждавший, что я каждый день била его по голове, а мой папа по моей лживой указке избил его мать, начнет доказывать, что я всегда такой была: одновременно лживая во все стороны, стукач, вечная плакса и тиран, лупивший всех подряд. И вообще. Дура я. ГлупАя, как у нас говорят.
Мне смешно от этой несуразицы, но засмеяться равно смерти. Если хорошенько довести, мне и темная может светить.
Может, действительно, я никто, жалкое нечто, а она, они по праву выше?
Но тем не менее... Я в этом году поступлю в Державинский на филфак. И ЭТО мне предстоит учить? Это разящее сигаретами и девственностью мозга вместо того, что должно бы оставаться в их то годы? Мне всегда казалось, что учителем я хочу стать, чтобы искоренить это, уменьшить количество детей, исковерканных учителями начальных классов, таких, как наш класс. У меня все еще есть выбор между начальным и филологическим, еще минимум 2 года профильных, но это стоит передо мной. Может, ну его? Пускай сами, это неизлечимо, это уже переросло в эпидемию.
Или нет?
